Прозаический уголок
В этом разделе вы окунётесь в мир эпических историй, где герои совершают подвиги, а судьбы переплетаются в захватывающих сюжетах. Здесь собраны произведения, которые переносят читателя в иные миры и заставляют его сердце биться быстрее. Каждый из вас может стать автором своей уникальной истории — повести, рассказа или романа, открыв для себя путь в мир литературы.
“
Природа высокой музыкальной организации прозы— в ритмической основе живой человеческой речи со всеми интонациями, соответствующими предмету ее и степени эмоционального наполнения.
Игорь Попов
~
В Аду мест нет (12.10.2025)
Рассказ о жизни после смерти
Дисклеймер: УВАЖАЕМЫЙ ЧИТАТЕЛЬ!
Прежде чем вскрыть сию психоактивную оболочку текста, ознакомься с составом:
· Концентрированный экстракт экзистенциального ужаса...... 30%
· Синтезированные галлюцинации телесного распада..... 20%
· Сублимированная тоска заброшенной души...... 25%
· Прочие психотропные алкалоиды (отвращение, отчаяние, абсурд) ...... 25%
ПРОТИВОПОКАЗАНИЯ: Нестабильная психика, слабый вестибулярный аппарат, полный желудок. Чревато ночными кошмарами, спонтанными проблесками рефлексии и стойким послевкусием метафизической тоски.
Данное произведение запрещается к прочтению особо впечатлительным лицам. Настоятельно не рекомендуется читать после принятия пищи — возможен рвотный рефлекс!
ОСТОРОЖНО! Текст содержит высокую концентрацию метафизической слизи и онтологических паразитов. При попадании в мозг вызывает необратимые изменения в восприятии действительности. Автор снимает с себя всякую ответственность за ваше посмертное существование.
В остальных случаях приятного прочтения!
P.S.: все совпадения случайны, имена вымышлены
–Мест больше нет! Пойдите прочь!
–Но куда же я пойду?
–Это ваша проблема и меня она не касается!
В правом боку, под самыми ребрами, что-то сильно кольнуло. Пощупав рукой в том месте, была обнаружена холодная металлическая рукоять. Рукоять от кухонного ножа для чистки овощей. Рана сочилась и болела, но Прибывший всё же решился вынуть этот назойливый бытовой предмет. Стало лишь только хуже – из зияющей дыры в теле начали ползти опарыши. Убивать их было бесполезно: убьешь одного – появится двое, убьешь двух – выползет десяток. Адская арифметика. С стоном, в котором смешалась ярость и капитуляция, он вогнал лезвие обратно в плоть. Новая, чистая волна боли стала благом — она смывала, пусть и на мгновение, омерзительное шевеление внутри, это наблюдение за живым инкубатором в его теле, который он отныне приговорён носить в себе.
- Посмотрите, что со мной! Я не могу так больше жить… существовать! Я не был удостоен в Раю, но даже здесь меня не пускают! Хотя бы подскажите как быть! Что делать! Умоляю!
Страж — громадное, закопченное дымом вечности существо в облезлых латах — на мгновение замер. В его пустых глазницах, похожих на застывшие вулканические кратеры, на секунду дрогнул тусклый огонек. Древний инстинкт, остаток той поры, когда у него еще была плоть, способная чувствовать боль, шевельнулся где-то в глубине. Он почти вспомнил, каково это — испытывать жалость. Но пепел тысячелетий, осевший на его сущности, тут же погасил эту искру. Правила, выжженные на скрижалях его служения, не оставляли места для сострадания. Жалеть здесь было некого и нечего — лишь брак, отброшенный и Раем, и самим Адом.
- Пошёл прочь! Нет таким места, как ты! Возвращайся туда откуда пришел, мы двери больше не закрываем!
Прибывший хотел было возразить, что не может же он вернуться к жизни. Но обернувшись он действительно увидел открытую дверь. Путь в телесный мир. Превозмогая боль, Приговоренный к аду направился к свету. Не было надежды снова ожить, но к последующим событиям нельзя было подготовиться. Мир живых обрушился на него какофонией красок, звуков и запахов, которые его мёртвые чувства воспринимали как пытку. Его сознание, не выдержав этого натиска, взбунтовалось. Руки, повинуясь слепому инстинкту бегства от самого себя, сами впились в виски, и он начал раздирать оболочку черепа, словно пытаясь выпустить на свободу бьющегося в истерике зверя — свой собственный разум. Мозг пронзали одновременно десятки молний ежесекундно. Извилины буквально скручивались в хаотичном порядке. Каждый нейрон отрывался от соседа, чтобы слиться с другими.
Прибывший повалился на асфальт, на проезжую часть. Машины проезжали сквозь него, его никто не замечал. Его это и не волновало: он хотел лишь извлечь взбунтовавшееся серое вещество из черепной коробки. Прилагаемая сила была настолько велика, что кости не выдержали такого натиска и сдались. Лишь вытащив мозг наружу, Прибывший испытал легкое облегчение – головная боль отошла на второй план. Однако теперь запахло паленой плотью. Мозг сжигал кожу рук, как бекон в раскаленном масле: держать его было просто невозможно. Попытки подуть на него не увенчались успехом, пришлось вернуть на место, стиснув череп обратно. Муки невозможно было остановить. Но вдруг боль утихла на пару секунд. Перед Прибывшим возникала страшная картина.
Загорелся зеленый сигнал светофора для пешеходов: одна старая бабушка переходила пешеходную часть, как на красный автомобильный свет мчался черный Порше. Он не успевал остановиться и столкновение было неизбежным. Инстинкт, более древний, чем разум, сжал эфемерную сущность в пружину. Прибывший не побежал — он свернул пространство между собой и старухой, став на мгновение не призраком, а силой, живым воплощением «нет», врезавшимся в роковую траекторию судьбы. Та упала назад, но стоявшие позади пешеходы успели подхватить бабушку от падения. В эту же секунду черная машина пронеслась сквозь Прибывшего и умчалась далеко вперед. Боль в голове утихла вовсе, и поселенец ада смог отвлечься и осознать всё случившееся - он смог толкнуть живого человека будучи бесплотным существом.
Прибывший встал на колени. Голова загудела с уже меньшей силой, но кости ещё сильно болели. Спустя лишь минут десять он смог встать в полный рост. Он замер, и взгляд его, скользивший по толпе в поисках хоть какого-то смысла, наткнулся на неё. Молодая женщина, чей облик был вызовом всему, что его теперь окружало — серая бездна небытия, боль и гниение. Яркое платье облегало формы, дышавшие жизнью, теплом, плотью — всем, что было для него навсегда утрачено. В её осанке, в каждом движении была та самая, запретная для него материя бытия.
И в нём, в этом сгустке вечного страдания, что-то дрогнуло. Древний, животный инстинкт, пережиток биологии, шевельнулся в недрах того, что когда-то было душой. Не желание, нет — это чувство было слишком человеческим. Скорее, яростный, отчаянный порыв доказать самому себе, что он ещё может. Хоть что-то. Хоть как-то. Прикоснуться к тому миру, от которого он отрезан.
– Раз я послан в ад, то терять уже нечего, — пронеслось в его сознании. — Что может быть хуже?
Собрав всю свою волю, всё остаточное напряжение призрачных мускулов, он протянул руку. Не к ней — к самому понятию жизни, к её зримому, дразнящему воплощению. Он жаждал не обладания, а подтверждения факта своего существования через контакт с этим цветущим телом. Но его пальцы не встретили ни сопротивления плоти, ни её тепла. Лишь леденящую пустоту, абсолютное ничто. Его рука прошла насквозь, не оставив ни ряби на ткани платья, ни тени удивления на лице женщины. Она продолжала смотреть вдаль, живая, недосягаемая, словно за стеклом.
Он не просто не смог прикоснуться. Он не смог даже осквернить. Ад отнял у него не только надежду, но и саму возможность грешить. Ему было отказано даже в этом последнем, жалком утешении падших. Он был не демоном, не искусителем — он был пылинкой, тенью, чьё присутствие не имело ни малейшего веса в мироздании.
- Мне даже грешить уже нельзя??? Какого черта…Я же смог толкнуть ту бабку. Может действительно нельзя совершать плохие дела?
Он в отчаянии тыкает себе пальцем в глаз, пытаясь хоть что-то прочувствовать. Палец проваливается в глазницу, и он слышит хруст стекловидного тела. Вместо боли его охватывает ощущение, будто в пустую глазницу залили холодный, жирный бульон с плавающими кусками вареного лука. Он вытаскивает палец, облепленный белесой слизью, а глазное яблоко, как испорченный монитор, показывает ему абстрактные пятна и вспышки.
Взгляд Прибывшего, беспомощно скользнув мимо девушки, будто наткнулся на невидимую ось, вокруг которой вращался этот малый мирок у светофора. Позади девушки стоял худощавый мужичок слегка бомжеватого вида. Но не это привлекало внимание. Вся его поза была криком немой жажды. Его взгляд, мутный и при этом невероятно острый, был прикован к округлости в нижней части женской фигуры — к той самой выпуклости, что природой задумана как опора, как подушка безопасности при падении на земную твердь, но в скудном воображении маргинала превратилась в объект низменного, тщетного вожделения. Взгляд адского осужденного, как магнитный полюс, не просто так притянуло к этому человеку. Возник резонанс, тихий и необъяснимый, словно две струны, настроенные на одну частоту немого вожделения. Они звучали в унисон: один — грязным, приземлённым аккордом, другой — высоким, трагическим обертоном.
Решимость вспыхнула в Прибывшем с новой силой. Если уж ему недоступен грех, он совершит нечто обратное. Он станет барьером. Он помешает этому земному парию совершить то, чего он, небожитель отчаяния, совершить уже не может.
Он протянул руку, чтобы оттащить мужчину, схватив его за локоть. Но вместо грубой ткани куртки его пальцы ощутили лишь леденящий вихрь небытия. Рука прошла насквозь, не встретив ни малейшего сопротивления.
И тут же ад ответил ему за дерзость. Жгучая боль, острая и ясная, в отличие от тупой вечной муки, пронзила его руку насквозь, вырвав из глотки короткий, беззвучный стон. Он рухнул ничком, а толпа, не замедляя шага, пошла сквозь него, словно сквозь дым .
- Аааааа. Я же просто хотел сделать доброе дело! Ай, как больно! С-сука!
Прибывший попытался облокотиться на руки, но боль накатила с усиленной мощью. Рядом некому было помочь, чтобы унять боль.
- Да и могу ли я кому-то помочь, если нельзя даже руки чей-то коснуться!
Так пронзенный болью Прибывший провалялся на тротуаре целые сутки, пока не отключился в мученическом забытье…
–Но куда же я пойду?
–Это ваша проблема и меня она не касается!
В правом боку, под самыми ребрами, что-то сильно кольнуло. Пощупав рукой в том месте, была обнаружена холодная металлическая рукоять. Рукоять от кухонного ножа для чистки овощей. Рана сочилась и болела, но Прибывший всё же решился вынуть этот назойливый бытовой предмет. Стало лишь только хуже – из зияющей дыры в теле начали ползти опарыши. Убивать их было бесполезно: убьешь одного – появится двое, убьешь двух – выползет десяток. Адская арифметика. С стоном, в котором смешалась ярость и капитуляция, он вогнал лезвие обратно в плоть. Новая, чистая волна боли стала благом — она смывала, пусть и на мгновение, омерзительное шевеление внутри, это наблюдение за живым инкубатором в его теле, который он отныне приговорён носить в себе.
- Посмотрите, что со мной! Я не могу так больше жить… существовать! Я не был удостоен в Раю, но даже здесь меня не пускают! Хотя бы подскажите как быть! Что делать! Умоляю!
Страж — громадное, закопченное дымом вечности существо в облезлых латах — на мгновение замер. В его пустых глазницах, похожих на застывшие вулканические кратеры, на секунду дрогнул тусклый огонек. Древний инстинкт, остаток той поры, когда у него еще была плоть, способная чувствовать боль, шевельнулся где-то в глубине. Он почти вспомнил, каково это — испытывать жалость. Но пепел тысячелетий, осевший на его сущности, тут же погасил эту искру. Правила, выжженные на скрижалях его служения, не оставляли места для сострадания. Жалеть здесь было некого и нечего — лишь брак, отброшенный и Раем, и самим Адом.
- Пошёл прочь! Нет таким места, как ты! Возвращайся туда откуда пришел, мы двери больше не закрываем!
Прибывший хотел было возразить, что не может же он вернуться к жизни. Но обернувшись он действительно увидел открытую дверь. Путь в телесный мир. Превозмогая боль, Приговоренный к аду направился к свету. Не было надежды снова ожить, но к последующим событиям нельзя было подготовиться. Мир живых обрушился на него какофонией красок, звуков и запахов, которые его мёртвые чувства воспринимали как пытку. Его сознание, не выдержав этого натиска, взбунтовалось. Руки, повинуясь слепому инстинкту бегства от самого себя, сами впились в виски, и он начал раздирать оболочку черепа, словно пытаясь выпустить на свободу бьющегося в истерике зверя — свой собственный разум. Мозг пронзали одновременно десятки молний ежесекундно. Извилины буквально скручивались в хаотичном порядке. Каждый нейрон отрывался от соседа, чтобы слиться с другими.
Прибывший повалился на асфальт, на проезжую часть. Машины проезжали сквозь него, его никто не замечал. Его это и не волновало: он хотел лишь извлечь взбунтовавшееся серое вещество из черепной коробки. Прилагаемая сила была настолько велика, что кости не выдержали такого натиска и сдались. Лишь вытащив мозг наружу, Прибывший испытал легкое облегчение – головная боль отошла на второй план. Однако теперь запахло паленой плотью. Мозг сжигал кожу рук, как бекон в раскаленном масле: держать его было просто невозможно. Попытки подуть на него не увенчались успехом, пришлось вернуть на место, стиснув череп обратно. Муки невозможно было остановить. Но вдруг боль утихла на пару секунд. Перед Прибывшим возникала страшная картина.
Загорелся зеленый сигнал светофора для пешеходов: одна старая бабушка переходила пешеходную часть, как на красный автомобильный свет мчался черный Порше. Он не успевал остановиться и столкновение было неизбежным. Инстинкт, более древний, чем разум, сжал эфемерную сущность в пружину. Прибывший не побежал — он свернул пространство между собой и старухой, став на мгновение не призраком, а силой, живым воплощением «нет», врезавшимся в роковую траекторию судьбы. Та упала назад, но стоявшие позади пешеходы успели подхватить бабушку от падения. В эту же секунду черная машина пронеслась сквозь Прибывшего и умчалась далеко вперед. Боль в голове утихла вовсе, и поселенец ада смог отвлечься и осознать всё случившееся - он смог толкнуть живого человека будучи бесплотным существом.
Прибывший встал на колени. Голова загудела с уже меньшей силой, но кости ещё сильно болели. Спустя лишь минут десять он смог встать в полный рост. Он замер, и взгляд его, скользивший по толпе в поисках хоть какого-то смысла, наткнулся на неё. Молодая женщина, чей облик был вызовом всему, что его теперь окружало — серая бездна небытия, боль и гниение. Яркое платье облегало формы, дышавшие жизнью, теплом, плотью — всем, что было для него навсегда утрачено. В её осанке, в каждом движении была та самая, запретная для него материя бытия.
И в нём, в этом сгустке вечного страдания, что-то дрогнуло. Древний, животный инстинкт, пережиток биологии, шевельнулся в недрах того, что когда-то было душой. Не желание, нет — это чувство было слишком человеческим. Скорее, яростный, отчаянный порыв доказать самому себе, что он ещё может. Хоть что-то. Хоть как-то. Прикоснуться к тому миру, от которого он отрезан.
– Раз я послан в ад, то терять уже нечего, — пронеслось в его сознании. — Что может быть хуже?
Собрав всю свою волю, всё остаточное напряжение призрачных мускулов, он протянул руку. Не к ней — к самому понятию жизни, к её зримому, дразнящему воплощению. Он жаждал не обладания, а подтверждения факта своего существования через контакт с этим цветущим телом. Но его пальцы не встретили ни сопротивления плоти, ни её тепла. Лишь леденящую пустоту, абсолютное ничто. Его рука прошла насквозь, не оставив ни ряби на ткани платья, ни тени удивления на лице женщины. Она продолжала смотреть вдаль, живая, недосягаемая, словно за стеклом.
Он не просто не смог прикоснуться. Он не смог даже осквернить. Ад отнял у него не только надежду, но и саму возможность грешить. Ему было отказано даже в этом последнем, жалком утешении падших. Он был не демоном, не искусителем — он был пылинкой, тенью, чьё присутствие не имело ни малейшего веса в мироздании.
- Мне даже грешить уже нельзя??? Какого черта…Я же смог толкнуть ту бабку. Может действительно нельзя совершать плохие дела?
Он в отчаянии тыкает себе пальцем в глаз, пытаясь хоть что-то прочувствовать. Палец проваливается в глазницу, и он слышит хруст стекловидного тела. Вместо боли его охватывает ощущение, будто в пустую глазницу залили холодный, жирный бульон с плавающими кусками вареного лука. Он вытаскивает палец, облепленный белесой слизью, а глазное яблоко, как испорченный монитор, показывает ему абстрактные пятна и вспышки.
Взгляд Прибывшего, беспомощно скользнув мимо девушки, будто наткнулся на невидимую ось, вокруг которой вращался этот малый мирок у светофора. Позади девушки стоял худощавый мужичок слегка бомжеватого вида. Но не это привлекало внимание. Вся его поза была криком немой жажды. Его взгляд, мутный и при этом невероятно острый, был прикован к округлости в нижней части женской фигуры — к той самой выпуклости, что природой задумана как опора, как подушка безопасности при падении на земную твердь, но в скудном воображении маргинала превратилась в объект низменного, тщетного вожделения. Взгляд адского осужденного, как магнитный полюс, не просто так притянуло к этому человеку. Возник резонанс, тихий и необъяснимый, словно две струны, настроенные на одну частоту немого вожделения. Они звучали в унисон: один — грязным, приземлённым аккордом, другой — высоким, трагическим обертоном.
Решимость вспыхнула в Прибывшем с новой силой. Если уж ему недоступен грех, он совершит нечто обратное. Он станет барьером. Он помешает этому земному парию совершить то, чего он, небожитель отчаяния, совершить уже не может.
Он протянул руку, чтобы оттащить мужчину, схватив его за локоть. Но вместо грубой ткани куртки его пальцы ощутили лишь леденящий вихрь небытия. Рука прошла насквозь, не встретив ни малейшего сопротивления.
И тут же ад ответил ему за дерзость. Жгучая боль, острая и ясная, в отличие от тупой вечной муки, пронзила его руку насквозь, вырвав из глотки короткий, беззвучный стон. Он рухнул ничком, а толпа, не замедляя шага, пошла сквозь него, словно сквозь дым .
- Аааааа. Я же просто хотел сделать доброе дело! Ай, как больно! С-сука!
Прибывший попытался облокотиться на руки, но боль накатила с усиленной мощью. Рядом некому было помочь, чтобы унять боль.
- Да и могу ли я кому-то помочь, если нельзя даже руки чей-то коснуться!
Так пронзенный болью Прибывший провалялся на тротуаре целые сутки, пока не отключился в мученическом забытье…
Очнулся Прибывший лишь спустя неизвестное количество дней. Разбудила его невыносимая вонь. Открыв глаза, Прибывший увидел испражнявшуюся собаку прямо у него над лицом. Он хотел было ударить собаку, но боль в руке возобновилась с прежней силой. Он чувствует, как экскременты не просто холодные и вонючие, а живые. Они впиваются в его лицо тысячами микроскопических щупалец, высасывая из его призрачной плоти остатки чего-то, что когда-то было жизнью.
Прибывший практически снова отключился, как в его мозгу возникла странная картина. Та самая собака бросилась на проходящего мимо мужчину и вгрызлась тому в ногу. Проморгавшись, Прибывший видел, как собака только что сделала свое грязное дело. Но она никого не кусала. Совладав с болью, Прибывший повернул голову налево и увидел знакомое лицо. Он не мог узнать того мужчину, пока не понял: он та самая жертва кровавого укуса собаки. Решительным образом Прибывший встал на колени и всё понял. Мужчина делал замечание женщине, чья собака гадила прямо на пешеходном переходе. И сейчас мужчина вошёл в зону досягаемости поводка. Собака ринулась в сторону бедного мужчины, но в этот раз Прибывший был далеко, чтобы успеть оттолкнуть несчастного. Поэтому со всей силы, не вставая с колен, был дернут поводок. И это сработало. Злая собака попятилась и потеряла равновесие. Мужчина же понял, что лучше отойти назад. Ещё одно ЧП было предотвращено. Но от такой силы, оказанной на поводок, Прибывший сам потерял равновесие и оказался лицом в той самой куче той самой собаки. Однако в этот раз ему уже удалось подняться на ноги, пусть и не с первого раза. Взглянув вперед, он видел спину женщины и виляющий хвост собаки. Мужчина же тоже развернулся и пошёл своей дорогой. Только сейчас Прибывший понял, что это был тот самый похотливый мужичок, которого он встретил пару дней назад.
Волновало его больше другое – что делать дальше? Нельзя же провести у одного светофора. Сейчас мозг Прибывшего болел по другой причине – тот пытался вспомнить хоть что-то о себе. Ему до сих пор казалось, что он помнит всю свою жизнь до мельчайших деталей. Но поиск архивов в голове обернулся крахом – не получилось даже вспомнить собственное имя. Значит такого его наказание – вечно бродить в мучениях, не имея ни прошлого, ни будущего. Даже настоящее ему не было подвластно, как и собственное тело. Точнее призрачное отражение чьего-то тела. Значит, это и есть его клеймо. Не раскалённые угли и не смола, а абсолютное небытие в самом сердце бытия. Он был не просто грешником. Он был ничем, личностью, стёртой до дыр, вечным эхом, не имеющим своего голоса. Его ад был не в боли, а в тотальной ненужности даже для ада.
Отчаяние, густое и тягучее, как деготь, наконец подсказало Прибывшему идею. Он решил вернуться в ад, чтобы найти других узников, не способных найти себе место даже после смерти. Но и этот план потерпел крах. Побродив несколько суток по окрестности, Прибывший не смог найти ворот в Ад, как и других душ. Попытки найти жаждущих помощи возымели тот же результат. Он замечает, что его призрачная плоть начала шелушиться и отслаиваться, как старая штукатурка. Под ней открывается не мышцы, а плотный слой спрессованных, двигающихся тараканов. Он начинает сдирать их с себя, швырять под ноги прохожим, но те просто проходят сквозь них, а на месте сорванных тут же вырастают новые из его же тела. Прибывшего начинает мучить вечный, неутолимый зуд под кожей. Расчесывая себя, он понимает, что под ногтями остаются не клочья кожи, а липкие нити чужой слюны и волокна гниющих нервов. А сам зуд — это ощущение того, что по его нервным окончаниям ползают микроскопические личинки, откладывая яйца прямо в аксоны.
И вот итог хождения неприкаянной души: найти удалось лишь новые мучения и пьяницу, уснувшего на лавочке. Прибывший уселся на землю возле неё. Уже продолжительное время не было возможности с кем-то общаться, а так хоть был человек, который не уйдет восвояси. Началось изливание души спящему телу с перегаром. Прошёл один час, второй, третий. Пьяница спал, Прибывший страдал с комментариями вслух. Но спустя ещё несколько часов узник ада получил апперкот. Или так ему показалось.
Голова неожиданно отлетела назад с большой скоростью. Она оказалась отделена от тела и лежала теперь среди цветов. Прибывший не сразу смог посмотреть на своё призрачное тело со стороны: некоторое время он был дезориентирован, но всё же смог совладать с собой. А также он заметил странность. Пьяница начал синеть. Подскочив на ноги, Прибывший первым делом вернул голову на прежнее место. Осмотрев лежащего на лавочке, стало ясно – человек умирает, сейчас идут его последние минуты жизни. Но страдалец ада не мог ничем помочь: была уже ночь, способов связи с живыми людьми не имелось. Пришлось бежать в подъезд искать не спящих людей. Благо прибывший мог проходить сквозь физические объекты – это было щекотно, но не проблематично. Заглянув в первую квартиру, была найдена спящими в обнимку молодая пара. Попытки разбудить людей или пошуметь предметами в квартире окончились беспомощными вздохами скитальца ада.
В припадке ярости и бессилия он бьется головой об стену. От удара его челюсть отрывается и повисает на нескольких сухожилиях. Из пищевода взбирается поток тёплой массы, которая растекается по его горлу жгучим кислотным ожогом, в котором копошатся те самые опарыши, что были в боку. Он пытается собрать челюсть на место, а пальцы проваливаются в эту кислоту и начинают пузыриться.
Подойдя ко второй квартире, уже слышны были какие-то звуки. Внутри помещения обнаружена схожая ситуация. Супружеская пара спала, но уже спиной друг к другу. Однако не спала их дочь-подросток, пытающаяся научиться игре на гитаре. Прибывший собрал в кулак всю свою боль, всё своё одиночество, всю ярость бесплотного существа и обрушил это на струны. Это был не удар, а акт творения — рождение Звука из тишины небытия. Струны не зазвенели, они вскричали, и этот крик, грубый и безобразный, на мгновение прорвал пелену между мирами. По всей квартире разнесся звук инструмента. Девушка от испуга даже уронила гитару на пол. Прибывший вместе с девушкой пошел посмотреть проснулись ли родители. Нет. Они спали крепко, видимо, сильно устали на работе, что даже грохот посреди ночи не способен застать их врасплох. Тогда несчастный попытался ещё хоть как-то привлечь внимание девушки, но он смог лишь ещё раз ударить по струнам лежащей на полу гитары. Подросток напугалась ещё сильнее.
- Наверное уже пора спать. – сказала и ушла в ванную умываться.
Тогда Прибывший со злости захотел разбить эту гитару, но лишь скрючился от боли в животе. Странно. Он не смог поднять гитару, но из живота у него торчал гриф сломанной гитары. Тогда грешник со всей силы вырвал гриф из себя и бросил в стену. Из тела фонтаном зашлась кровь. Кровь черного цвета. Преодолевая боль, Прибывший зажал рану левой рукой и направился к третьей квартире. По иронии судьбы, в ней жил уже старый знакомый. Жил и сидел на кухне с бутылкой водки. Судя по старому и повидавшему прошлый век ремонту, пил мужчина уже довольно давно. К сожалению Прибывшего, ни один предмет в квартире не отозвался на прикосновение. Пришлось смириться с участью – в этот раз помочь кому-то не удалось. Так оно и оказалось: выйдя на улицу, Прибывший обнаружил тело уже полностью бездыханным. Однако грусть сменилась радостью. На лавочке сидела поникшая душа этого пьяницы.
Прибывший практически снова отключился, как в его мозгу возникла странная картина. Та самая собака бросилась на проходящего мимо мужчину и вгрызлась тому в ногу. Проморгавшись, Прибывший видел, как собака только что сделала свое грязное дело. Но она никого не кусала. Совладав с болью, Прибывший повернул голову налево и увидел знакомое лицо. Он не мог узнать того мужчину, пока не понял: он та самая жертва кровавого укуса собаки. Решительным образом Прибывший встал на колени и всё понял. Мужчина делал замечание женщине, чья собака гадила прямо на пешеходном переходе. И сейчас мужчина вошёл в зону досягаемости поводка. Собака ринулась в сторону бедного мужчины, но в этот раз Прибывший был далеко, чтобы успеть оттолкнуть несчастного. Поэтому со всей силы, не вставая с колен, был дернут поводок. И это сработало. Злая собака попятилась и потеряла равновесие. Мужчина же понял, что лучше отойти назад. Ещё одно ЧП было предотвращено. Но от такой силы, оказанной на поводок, Прибывший сам потерял равновесие и оказался лицом в той самой куче той самой собаки. Однако в этот раз ему уже удалось подняться на ноги, пусть и не с первого раза. Взглянув вперед, он видел спину женщины и виляющий хвост собаки. Мужчина же тоже развернулся и пошёл своей дорогой. Только сейчас Прибывший понял, что это был тот самый похотливый мужичок, которого он встретил пару дней назад.
Волновало его больше другое – что делать дальше? Нельзя же провести у одного светофора. Сейчас мозг Прибывшего болел по другой причине – тот пытался вспомнить хоть что-то о себе. Ему до сих пор казалось, что он помнит всю свою жизнь до мельчайших деталей. Но поиск архивов в голове обернулся крахом – не получилось даже вспомнить собственное имя. Значит такого его наказание – вечно бродить в мучениях, не имея ни прошлого, ни будущего. Даже настоящее ему не было подвластно, как и собственное тело. Точнее призрачное отражение чьего-то тела. Значит, это и есть его клеймо. Не раскалённые угли и не смола, а абсолютное небытие в самом сердце бытия. Он был не просто грешником. Он был ничем, личностью, стёртой до дыр, вечным эхом, не имеющим своего голоса. Его ад был не в боли, а в тотальной ненужности даже для ада.
Отчаяние, густое и тягучее, как деготь, наконец подсказало Прибывшему идею. Он решил вернуться в ад, чтобы найти других узников, не способных найти себе место даже после смерти. Но и этот план потерпел крах. Побродив несколько суток по окрестности, Прибывший не смог найти ворот в Ад, как и других душ. Попытки найти жаждущих помощи возымели тот же результат. Он замечает, что его призрачная плоть начала шелушиться и отслаиваться, как старая штукатурка. Под ней открывается не мышцы, а плотный слой спрессованных, двигающихся тараканов. Он начинает сдирать их с себя, швырять под ноги прохожим, но те просто проходят сквозь них, а на месте сорванных тут же вырастают новые из его же тела. Прибывшего начинает мучить вечный, неутолимый зуд под кожей. Расчесывая себя, он понимает, что под ногтями остаются не клочья кожи, а липкие нити чужой слюны и волокна гниющих нервов. А сам зуд — это ощущение того, что по его нервным окончаниям ползают микроскопические личинки, откладывая яйца прямо в аксоны.
И вот итог хождения неприкаянной души: найти удалось лишь новые мучения и пьяницу, уснувшего на лавочке. Прибывший уселся на землю возле неё. Уже продолжительное время не было возможности с кем-то общаться, а так хоть был человек, который не уйдет восвояси. Началось изливание души спящему телу с перегаром. Прошёл один час, второй, третий. Пьяница спал, Прибывший страдал с комментариями вслух. Но спустя ещё несколько часов узник ада получил апперкот. Или так ему показалось.
Голова неожиданно отлетела назад с большой скоростью. Она оказалась отделена от тела и лежала теперь среди цветов. Прибывший не сразу смог посмотреть на своё призрачное тело со стороны: некоторое время он был дезориентирован, но всё же смог совладать с собой. А также он заметил странность. Пьяница начал синеть. Подскочив на ноги, Прибывший первым делом вернул голову на прежнее место. Осмотрев лежащего на лавочке, стало ясно – человек умирает, сейчас идут его последние минуты жизни. Но страдалец ада не мог ничем помочь: была уже ночь, способов связи с живыми людьми не имелось. Пришлось бежать в подъезд искать не спящих людей. Благо прибывший мог проходить сквозь физические объекты – это было щекотно, но не проблематично. Заглянув в первую квартиру, была найдена спящими в обнимку молодая пара. Попытки разбудить людей или пошуметь предметами в квартире окончились беспомощными вздохами скитальца ада.
В припадке ярости и бессилия он бьется головой об стену. От удара его челюсть отрывается и повисает на нескольких сухожилиях. Из пищевода взбирается поток тёплой массы, которая растекается по его горлу жгучим кислотным ожогом, в котором копошатся те самые опарыши, что были в боку. Он пытается собрать челюсть на место, а пальцы проваливаются в эту кислоту и начинают пузыриться.
Подойдя ко второй квартире, уже слышны были какие-то звуки. Внутри помещения обнаружена схожая ситуация. Супружеская пара спала, но уже спиной друг к другу. Однако не спала их дочь-подросток, пытающаяся научиться игре на гитаре. Прибывший собрал в кулак всю свою боль, всё своё одиночество, всю ярость бесплотного существа и обрушил это на струны. Это был не удар, а акт творения — рождение Звука из тишины небытия. Струны не зазвенели, они вскричали, и этот крик, грубый и безобразный, на мгновение прорвал пелену между мирами. По всей квартире разнесся звук инструмента. Девушка от испуга даже уронила гитару на пол. Прибывший вместе с девушкой пошел посмотреть проснулись ли родители. Нет. Они спали крепко, видимо, сильно устали на работе, что даже грохот посреди ночи не способен застать их врасплох. Тогда несчастный попытался ещё хоть как-то привлечь внимание девушки, но он смог лишь ещё раз ударить по струнам лежащей на полу гитары. Подросток напугалась ещё сильнее.
- Наверное уже пора спать. – сказала и ушла в ванную умываться.
Тогда Прибывший со злости захотел разбить эту гитару, но лишь скрючился от боли в животе. Странно. Он не смог поднять гитару, но из живота у него торчал гриф сломанной гитары. Тогда грешник со всей силы вырвал гриф из себя и бросил в стену. Из тела фонтаном зашлась кровь. Кровь черного цвета. Преодолевая боль, Прибывший зажал рану левой рукой и направился к третьей квартире. По иронии судьбы, в ней жил уже старый знакомый. Жил и сидел на кухне с бутылкой водки. Судя по старому и повидавшему прошлый век ремонту, пил мужчина уже довольно давно. К сожалению Прибывшего, ни один предмет в квартире не отозвался на прикосновение. Пришлось смириться с участью – в этот раз помочь кому-то не удалось. Так оно и оказалось: выйдя на улицу, Прибывший обнаружил тело уже полностью бездыханным. Однако грусть сменилась радостью. На лавочке сидела поникшая душа этого пьяницы.
- Приветствую, что случилось? – Прибывший произнес это почти шёпотом, боясь спугнуть первую за долгое время возможность диалога. Ему до ломоты в теле хотелось теперь слышать слова, а не только произносить их.
- Сам не видишь? Сдох я - на глазах призрака накатывались слёзы, когда он бессильно махнул рукой в сторону своего бездыханного тела. Вдруг он замер, уставившись на Прибывшего – Погоди-ка, это ты сейчас мне сказал?
- Да, а есть кто-то ещё здесь? – Прибывший хотел было оглянуться, но у него хрустнули шейные позвонки, что пришлось поправлять голову обеими руками.
- Вообще-то проходил один, но он не заметил ни меня, ни моего синяка. Бухло! Почему я не чувствую себя бухим, я же выжрал… эм… три бутылки водяры?
Почесав больную голову, Прибывший сделал задумчивое лицо. Он переводил взгляд с прозрачного духа на его бренное тело, снова на духа, снова на тело. Будто сравнивая два состояния небытия. Энтузиазм от встречи собеседника переполнял его – он хотел было вскинуть руку с уставленным вверх указательным пальцем, но плечной сустав вывихнулся. Боль быстро остудила пыл и речь Прибывшего.
- Я смотрю тебе не лучше моего трупака. Ты тоже сдохший, да?
- Как видишь. – Прибывший пожал своими призрачными, но при этом язвенными плечами. - Ладно, давай начнем всё сначала. Как звать тебя? – Прибывший вставил сустав на место с диким криком, не боясь быть услышанным кем-то кроме своего собеседника
- Меня-то Серым… Сергеем звать. Только ты сам-то и не представился?
- Потому что я и сам не помню своего имени. – Прибывший уселся рядом на лавочке, прямо на ногах трупа. - Я уже давно брожу в таком виде, но вспомнить о себе ничего не могу. Вроде город кажется знакомым, лица знакомыми, но вообще ничего не приходит в голову, кроме боли и мучений. Ты правда ничего не чувствуешь? Ничего не болит?
- Не-а. Полное ничего. А что-то должен чувствовать?
- Посмотри на меня. – С горькой усмешкой, Прибывший, покопавшийся в ушной раковине, извлёк оттуда длинного извивающегося червя. Он бросил его на землю, где тот мгновенно испарился в клубе едкого дыма – Это происходит со мной с момента попадания в Ад. Я никак не могу избавиться от этого, так ещё неприкаян. В Аду места для меня не нашлось, в Рай не было суждено, а в мире живых я абсолютно один. Полное, тотальнейшее одиночество. Тебя тоже должны скоро позвать куда-то.
- В Ад что ли? – Сергей беспокойно оглянулся по сторонам, словно ожидая, что из-за угла появится кто-то с рогами.
- Не знаю, не мне решать. Это единственное, что я помню. Как из ниоткуда взялись адские врата с надписью «входите». Какого черта «входите», если туда нельзя? Я надеюсь, ты не будешь против, если я побуду с тобой, пока твои врата не откроются?
- Прошу, оставайся, я тоже на самом деле очень одинок. Не от радости пил. Жена бросила меня после того, как я погряз в долгах. Всё было хорошо, работал оператором в колл-центре, пока не заменили этим сранным искусственным интеллектом. Пришлось жить от кредита до кредита, пока и те не перестали выдавать. Оставалось только микрозаймы брать, чтобы прокормить семью. У меня же еще маленькая дочка, пять лет. А зарплаты жены хватало лишь коммуналку погасить. Так всё и продолжалось до тех пор, пока не пришли коллекторы и не потребовало срочного возмещения долгов. Тогда пришла мысль (на тот момент казалась гениальная) развестись, за неделю буквально сделали это, и я нашел банк, который готов был дать мне кредит. Ну я дурак и взял, положил эти деньги под процент в банке жены. Как понимаешь, дружище, теперь у меня нет ни квартиры, которую забрали коллекторы, ни жены, только долг. Пришел к друзьям, а они оказались лишь временными спутниками. Из шестерых только один разрешил пожить пару дней у него, а потом дал немного денег и прогнал. Сказал, чтобы я не возвращался больше, ему не нужны проблемы с коллекторами. Прости, я заболтался. Видимо всё-таки алкоголь начал доходить до меня, трезвый я никогда не был болтлив. Если тебе не интересно, ты скаж…
- Нет-нет, мне интересно! Я один нёс на себе бремя своей участи, я спал в собачьем дерьме никому не нужный, а сейчас я хотя бы смог обрести собеседника. Спасибо тебе! Спасибо…друг. Ты говоришь, что начал чувствовать опьянение, боли пока нет?
- М… вроде ничего такого. Просто чуть повеселел. Стой, смотри, что это? – Несчастный пьяница указал рукой вдаль. Там неожиданно стало так светло, что ощущалось будто солнце в зените. Прибывший начал всматриваться и неожиданно подскочил с радостными воплями
- Смотри! Это же ворота в Ад! Пойдем туда, я хочу со стражами переговорить.
- Что-о-о? Ад? Я не хочу в Ад! Я всю жизнь провёл в Аду, я мечтал хоть после смерти обрести покой! – Несчастный семьянин повалился на землю, рыдая словно младенец, которого случайно уронили на пол.
- Успокойся! Всё хорошо! Ты же сам сказал, что ничего не болит. Может это не у всех так. Тем более тебе нечего переживать про Ад, там всё равно нет мест. Это просто формальность. Я же тоже должен был быть там, как видишь я сейчас перед тобой.
Душа Сергея подняла глаза на Прибывшего. Тот стоял на корточках и держал плачущего собеседника за плечо. Впервые за долгое время умерший смог искренне улыбнуться, ему было приятно вспомнить какого этого, когда ты не безразличен. Он встал и обнял Прибывшего. Удивительно, но они смогли коснуться друг друга, словно оба были живы, а не являлись призраками.
- Пошли, я готов.
Компания из двух бесплотных существ направилась в Ад. Прибывшему даже как-то стало чуть теплее на душе, хоть он и отхаркнул из легких комок гноя с кровью. Подойдя к воротам, они увидели ту самую надпись на верху «входите». Но только одна нога шагнула внутрь, как Прибывший свалился на землю. Он весь дрожал, тело не слушалось его. Он не мог пошевелить ни единым пальцем. Сергей не знал, что делать, ведь сам не чувствовал никаких физических страданий. Метясь из стороны в сторону, душа несчастного оператора колл-центра так и не смогла найти помощь новому другу. Однако это и не потребовалось, спустя час тело Прибывшего избавилось от конвульсий. Опираясь на спутника, Прибывший кое-как смог подняться. Так, положив руку на плечо верного товарища, он продолжил свой путь. Путь сопровождения усопшей души в Ад.
Не успели они войти внутрь, как строгий страж сказал: «Мест больше нет! Пойдите прочь!». Двое друзей переглянулись между собой, молча развернулись и пошли обратно в мир живых. Но не успев выйти, их окликнули. Точнее одного из них.
– Сергей, стойте! Не уходите. — Это была женщина, повидавшая явно не один век. У нее были круглые очки, из-под которых виднелись красно-огненные зрачки. – Сергей, вам в другую дверь! Вы должны идти в Чистилище.
- В чистилище? – оба спутника явно удивились произнесенному.
- Вы глухой? В ЧИСТИЛИЩЕ! Вам был назначен такой приказ.
- Но почему? Ответьте, пожалуйста, хотя бы на этот вопрос
Женщина поправила очки, строго глянув на обоих мужчин. И оба ощутили на себе разгорающийся огонь взгляда старой смотрительницы.
- Потому что вы умерли по собственному желанию. Вас никто не заставлял пить. Но вы не сделали ничего плохого для других. Вам нужно очистить. – Женщина с нарастающим пылом медленно чеканила каждое слово. – Если вы сейчас же не отправитесь в Чистилище, нам придется применить грубую силу, не вынуждайте. И только вы один, Сергей, идёте туда. Своего собутыльника оставляете здесь.
- Но… - Хотел было возразить Прибывший
- Никаких «но»! Ещё слово и вы отхватите у меня оба!
- Разрешите хотя бы попрощаться с другом… - мужчины горестно переглянулись друг с другом.
- Валяйте, даю одну минуту. – Женщина закатила глаза, и нехотя дала добро.
Мужчины смотрели друг на друга. Не требовались даже слова, чтобы понять сложившуюся ситуацию. Они просто обнялись и сказали синхронно: «Прощай, друг, я был рад нашей встрече». Так Сергей вынужденно ушел в Чистилище, но оба мужчину не поскупились на слезу после расставания. Немного отойдя от треволнения, Прибывший вспомнил изначальную цель своего визита в Ад.
- Женщина, извините, не знаю как вас по Имени-Отчеству, вам не нужна помощь?
- Помощь? Мне? – Такого поворота смотрительница Ада явно не ожидала.
- Да, вам. Я правильно понял, что вы здесь занимаетесь чем-то вроде надсмотра? А ведь умерших так много, что даже Ад заполнился и вам уже не хватает сил, чтобы прогонять каждого грешника.
- Я не надзирательница! – Лицо женщины немного сгладилось. – Но вы правы, покоя нет от этих грешников. Я тут что-то вроде местного бухгалтера. Если вы действительно хотите помочь, то пройдемте за мной.
Прошагав метров двадцать, Прибывший вместе со своей начальницей оказались у чего-то похожего на офисный кабинет с горящим названием «Жаровня». Однако внутри помещение больше сходило на библиотеку. Сотни тысяч, если не миллионы, стеллажей с папками, книгами и прочей макулатурой. Как и в библиотеке, стопки разделялись буквенными разделителями в соответствии с алфавитным порядком. Если бы не черный цвет всех бумаг, можно было бы действительно спутать адскую канцелярию с хранилище знаний.
- Извините, что спрашиваю, но не могу не поинтересоваться. Даже в Аду соблюдают порядок? У вас нет ни одной потерянной книги или бумаги?
- Хах, ты что, хочешь, чтобы меня отправили в Ад за беспорядок? – Женщина разразилась поистине ужасающим смехом, будто то был сам Дьявол.
- Меня правда это удивило. Или неужели за беспорядки действительно ссылают в Ад?
Женщина поправила очки, и слегка надменно прыснула: «Пф, ещё бы. За свинство даже в собственном доме многие людишки попали на одну из этих полок. Нет, уронить фантик от конфеты не означает попадание под нашу опеку. Но и разводить хлам по собственному терпеть мы не собираемся. Мир всегда стремится к Хаосу, слышал такую фразу? Так вот нельзя предаваться этому влиянию и собственноручно учинять Хаос. Хаос неподвластен ни Богу, ни Дьяволу! Им невозможно управлять, но можно сопротивляться. Если ты хочешь мне помогать, то должен это усвоить в первую очередь – все сподвижники Хаоса еще при жизни обречены на муки. Посмотри на себя! Ты не находился в Аду уже больше полугода, но страдал каждый день. Это потому, что ты подчинился Хаосу, не захотел идти по назначенному тебе пути и теперь ты здесь, так что…»
- Извините, что перебью. Ах, я даже сейчас подвергся Хаосу, да? – женщина презрительно прожгла взглядом Прибывшего, но промолчала.
– Да, я осознал ошибку. Но понял другое. Мне становилось легче, когда я помогал другим людям, но не по собственной воле, а лишь тем, кто реально в ней нуждался здесь и сейчас. Это потому, что я сопротивлялся возникавшему Хаосу?
- Хм, а ты умнее, чем мне казалось – женщина сменила злость на что-то подобие улыбки. – Верно, любое происшествие – порождение Хаоса. Когда случается, например авария на дороге, или вооруженный конфликт – виноваты ни Бог, ни Дьявол. Виноват он – Хаос. Даже сами люди в меньшей степени виноваты. Они просто слабы и немощны по сравнению с Ним. Сопротивляться желанию ударить обидчик гораздо проще реализовать, нежели не допустить мировую войну. Поэтому войны были и будут всегда. Открою ещё одну важную тайну тебе, может ты сам начал догадываться. Убийство может быть менее наказуемой, чем экзистенциальная пассивность.
- Экзо… что? – Прибывший, пытаясь осмыслить услышанное, машинально провел рукой по корешку ближайшей папки. Кожа на его пальцах тут же покрылась язвами и задымилась. Он сдержал стон.
- Э-к-з-и-с-т-е-н-ц-и-а-ль-н-а-я пассивность. В нашем деле данный приговор выносится каждому второму грешнику. Объясню простым языком. Это когда тебе глубоко насрать на абсолютно всё – на людей, на жизнь, на смерть. Они ведь даже не осознают свои косяки, для них всё в рамках обыденности. Ты можешь задуматься: «А причем тут Хаос?». А в том, что как раз-таки Хаосу насрать на всё. – Смотрительница сняла очки и начала яростно их протирать огненной тряпицей, отчего её адские зрачки казались ещё больше. - И такие существа, я их даже людьми не могу назвать, - она нацепила очки обратно и уставилась на Прибывшего, поправляя оправу на носу. - являются полнейшим воплощением Хаоса.
- Но вы говорили, что убийство менее страшно, чем экз… это. Но разве оно не является отражением Хаоса, ведь уничтожение чего-то существующее, по идее, одна из основных Его черт?
- Абсолютно, верно. Убийство тяжелейший грех, который останется пятном на всю судьбу. Но, во-первых, сколько убийств происходит в день? В среднем не больше 1% грехов приходится на это. Во-вторых, некоторые убийцы ещё при жизни начинают раскаиваться в содеянном. Часто же бывают случаи, что убивают убийцу – самооборону никто не отменял же. Поэтому уже полпроцента грешников-убийц заслуживают вечных мук Ада. Остальные полпроцента проходят Чистилище. Вспомни своего дружка, Сергея. Он же убил себя. Самоубийство ещё ужаснее обычного. Но он пытался сопротивляться всему тому Хаосу, что случался в его жизни. Поэтому и заслужил второй шанс. Ах да, ты же ещё этого не знаешь. Чистилище ничего не означает. Это просто второй шанс, так что ты с ним ещё возможно встретишься.
- А как он может исправить свою ситуацию, если уже умер? Не умирать от выпивки-то во второй раз уже не получится.
- Сам не видишь? Сдох я - на глазах призрака накатывались слёзы, когда он бессильно махнул рукой в сторону своего бездыханного тела. Вдруг он замер, уставившись на Прибывшего – Погоди-ка, это ты сейчас мне сказал?
- Да, а есть кто-то ещё здесь? – Прибывший хотел было оглянуться, но у него хрустнули шейные позвонки, что пришлось поправлять голову обеими руками.
- Вообще-то проходил один, но он не заметил ни меня, ни моего синяка. Бухло! Почему я не чувствую себя бухим, я же выжрал… эм… три бутылки водяры?
Почесав больную голову, Прибывший сделал задумчивое лицо. Он переводил взгляд с прозрачного духа на его бренное тело, снова на духа, снова на тело. Будто сравнивая два состояния небытия. Энтузиазм от встречи собеседника переполнял его – он хотел было вскинуть руку с уставленным вверх указательным пальцем, но плечной сустав вывихнулся. Боль быстро остудила пыл и речь Прибывшего.
- Я смотрю тебе не лучше моего трупака. Ты тоже сдохший, да?
- Как видишь. – Прибывший пожал своими призрачными, но при этом язвенными плечами. - Ладно, давай начнем всё сначала. Как звать тебя? – Прибывший вставил сустав на место с диким криком, не боясь быть услышанным кем-то кроме своего собеседника
- Меня-то Серым… Сергеем звать. Только ты сам-то и не представился?
- Потому что я и сам не помню своего имени. – Прибывший уселся рядом на лавочке, прямо на ногах трупа. - Я уже давно брожу в таком виде, но вспомнить о себе ничего не могу. Вроде город кажется знакомым, лица знакомыми, но вообще ничего не приходит в голову, кроме боли и мучений. Ты правда ничего не чувствуешь? Ничего не болит?
- Не-а. Полное ничего. А что-то должен чувствовать?
- Посмотри на меня. – С горькой усмешкой, Прибывший, покопавшийся в ушной раковине, извлёк оттуда длинного извивающегося червя. Он бросил его на землю, где тот мгновенно испарился в клубе едкого дыма – Это происходит со мной с момента попадания в Ад. Я никак не могу избавиться от этого, так ещё неприкаян. В Аду места для меня не нашлось, в Рай не было суждено, а в мире живых я абсолютно один. Полное, тотальнейшее одиночество. Тебя тоже должны скоро позвать куда-то.
- В Ад что ли? – Сергей беспокойно оглянулся по сторонам, словно ожидая, что из-за угла появится кто-то с рогами.
- Не знаю, не мне решать. Это единственное, что я помню. Как из ниоткуда взялись адские врата с надписью «входите». Какого черта «входите», если туда нельзя? Я надеюсь, ты не будешь против, если я побуду с тобой, пока твои врата не откроются?
- Прошу, оставайся, я тоже на самом деле очень одинок. Не от радости пил. Жена бросила меня после того, как я погряз в долгах. Всё было хорошо, работал оператором в колл-центре, пока не заменили этим сранным искусственным интеллектом. Пришлось жить от кредита до кредита, пока и те не перестали выдавать. Оставалось только микрозаймы брать, чтобы прокормить семью. У меня же еще маленькая дочка, пять лет. А зарплаты жены хватало лишь коммуналку погасить. Так всё и продолжалось до тех пор, пока не пришли коллекторы и не потребовало срочного возмещения долгов. Тогда пришла мысль (на тот момент казалась гениальная) развестись, за неделю буквально сделали это, и я нашел банк, который готов был дать мне кредит. Ну я дурак и взял, положил эти деньги под процент в банке жены. Как понимаешь, дружище, теперь у меня нет ни квартиры, которую забрали коллекторы, ни жены, только долг. Пришел к друзьям, а они оказались лишь временными спутниками. Из шестерых только один разрешил пожить пару дней у него, а потом дал немного денег и прогнал. Сказал, чтобы я не возвращался больше, ему не нужны проблемы с коллекторами. Прости, я заболтался. Видимо всё-таки алкоголь начал доходить до меня, трезвый я никогда не был болтлив. Если тебе не интересно, ты скаж…
- Нет-нет, мне интересно! Я один нёс на себе бремя своей участи, я спал в собачьем дерьме никому не нужный, а сейчас я хотя бы смог обрести собеседника. Спасибо тебе! Спасибо…друг. Ты говоришь, что начал чувствовать опьянение, боли пока нет?
- М… вроде ничего такого. Просто чуть повеселел. Стой, смотри, что это? – Несчастный пьяница указал рукой вдаль. Там неожиданно стало так светло, что ощущалось будто солнце в зените. Прибывший начал всматриваться и неожиданно подскочил с радостными воплями
- Смотри! Это же ворота в Ад! Пойдем туда, я хочу со стражами переговорить.
- Что-о-о? Ад? Я не хочу в Ад! Я всю жизнь провёл в Аду, я мечтал хоть после смерти обрести покой! – Несчастный семьянин повалился на землю, рыдая словно младенец, которого случайно уронили на пол.
- Успокойся! Всё хорошо! Ты же сам сказал, что ничего не болит. Может это не у всех так. Тем более тебе нечего переживать про Ад, там всё равно нет мест. Это просто формальность. Я же тоже должен был быть там, как видишь я сейчас перед тобой.
Душа Сергея подняла глаза на Прибывшего. Тот стоял на корточках и держал плачущего собеседника за плечо. Впервые за долгое время умерший смог искренне улыбнуться, ему было приятно вспомнить какого этого, когда ты не безразличен. Он встал и обнял Прибывшего. Удивительно, но они смогли коснуться друг друга, словно оба были живы, а не являлись призраками.
- Пошли, я готов.
Компания из двух бесплотных существ направилась в Ад. Прибывшему даже как-то стало чуть теплее на душе, хоть он и отхаркнул из легких комок гноя с кровью. Подойдя к воротам, они увидели ту самую надпись на верху «входите». Но только одна нога шагнула внутрь, как Прибывший свалился на землю. Он весь дрожал, тело не слушалось его. Он не мог пошевелить ни единым пальцем. Сергей не знал, что делать, ведь сам не чувствовал никаких физических страданий. Метясь из стороны в сторону, душа несчастного оператора колл-центра так и не смогла найти помощь новому другу. Однако это и не потребовалось, спустя час тело Прибывшего избавилось от конвульсий. Опираясь на спутника, Прибывший кое-как смог подняться. Так, положив руку на плечо верного товарища, он продолжил свой путь. Путь сопровождения усопшей души в Ад.
Не успели они войти внутрь, как строгий страж сказал: «Мест больше нет! Пойдите прочь!». Двое друзей переглянулись между собой, молча развернулись и пошли обратно в мир живых. Но не успев выйти, их окликнули. Точнее одного из них.
– Сергей, стойте! Не уходите. — Это была женщина, повидавшая явно не один век. У нее были круглые очки, из-под которых виднелись красно-огненные зрачки. – Сергей, вам в другую дверь! Вы должны идти в Чистилище.
- В чистилище? – оба спутника явно удивились произнесенному.
- Вы глухой? В ЧИСТИЛИЩЕ! Вам был назначен такой приказ.
- Но почему? Ответьте, пожалуйста, хотя бы на этот вопрос
Женщина поправила очки, строго глянув на обоих мужчин. И оба ощутили на себе разгорающийся огонь взгляда старой смотрительницы.
- Потому что вы умерли по собственному желанию. Вас никто не заставлял пить. Но вы не сделали ничего плохого для других. Вам нужно очистить. – Женщина с нарастающим пылом медленно чеканила каждое слово. – Если вы сейчас же не отправитесь в Чистилище, нам придется применить грубую силу, не вынуждайте. И только вы один, Сергей, идёте туда. Своего собутыльника оставляете здесь.
- Но… - Хотел было возразить Прибывший
- Никаких «но»! Ещё слово и вы отхватите у меня оба!
- Разрешите хотя бы попрощаться с другом… - мужчины горестно переглянулись друг с другом.
- Валяйте, даю одну минуту. – Женщина закатила глаза, и нехотя дала добро.
Мужчины смотрели друг на друга. Не требовались даже слова, чтобы понять сложившуюся ситуацию. Они просто обнялись и сказали синхронно: «Прощай, друг, я был рад нашей встрече». Так Сергей вынужденно ушел в Чистилище, но оба мужчину не поскупились на слезу после расставания. Немного отойдя от треволнения, Прибывший вспомнил изначальную цель своего визита в Ад.
- Женщина, извините, не знаю как вас по Имени-Отчеству, вам не нужна помощь?
- Помощь? Мне? – Такого поворота смотрительница Ада явно не ожидала.
- Да, вам. Я правильно понял, что вы здесь занимаетесь чем-то вроде надсмотра? А ведь умерших так много, что даже Ад заполнился и вам уже не хватает сил, чтобы прогонять каждого грешника.
- Я не надзирательница! – Лицо женщины немного сгладилось. – Но вы правы, покоя нет от этих грешников. Я тут что-то вроде местного бухгалтера. Если вы действительно хотите помочь, то пройдемте за мной.
Прошагав метров двадцать, Прибывший вместе со своей начальницей оказались у чего-то похожего на офисный кабинет с горящим названием «Жаровня». Однако внутри помещение больше сходило на библиотеку. Сотни тысяч, если не миллионы, стеллажей с папками, книгами и прочей макулатурой. Как и в библиотеке, стопки разделялись буквенными разделителями в соответствии с алфавитным порядком. Если бы не черный цвет всех бумаг, можно было бы действительно спутать адскую канцелярию с хранилище знаний.
- Извините, что спрашиваю, но не могу не поинтересоваться. Даже в Аду соблюдают порядок? У вас нет ни одной потерянной книги или бумаги?
- Хах, ты что, хочешь, чтобы меня отправили в Ад за беспорядок? – Женщина разразилась поистине ужасающим смехом, будто то был сам Дьявол.
- Меня правда это удивило. Или неужели за беспорядки действительно ссылают в Ад?
Женщина поправила очки, и слегка надменно прыснула: «Пф, ещё бы. За свинство даже в собственном доме многие людишки попали на одну из этих полок. Нет, уронить фантик от конфеты не означает попадание под нашу опеку. Но и разводить хлам по собственному терпеть мы не собираемся. Мир всегда стремится к Хаосу, слышал такую фразу? Так вот нельзя предаваться этому влиянию и собственноручно учинять Хаос. Хаос неподвластен ни Богу, ни Дьяволу! Им невозможно управлять, но можно сопротивляться. Если ты хочешь мне помогать, то должен это усвоить в первую очередь – все сподвижники Хаоса еще при жизни обречены на муки. Посмотри на себя! Ты не находился в Аду уже больше полугода, но страдал каждый день. Это потому, что ты подчинился Хаосу, не захотел идти по назначенному тебе пути и теперь ты здесь, так что…»
- Извините, что перебью. Ах, я даже сейчас подвергся Хаосу, да? – женщина презрительно прожгла взглядом Прибывшего, но промолчала.
– Да, я осознал ошибку. Но понял другое. Мне становилось легче, когда я помогал другим людям, но не по собственной воле, а лишь тем, кто реально в ней нуждался здесь и сейчас. Это потому, что я сопротивлялся возникавшему Хаосу?
- Хм, а ты умнее, чем мне казалось – женщина сменила злость на что-то подобие улыбки. – Верно, любое происшествие – порождение Хаоса. Когда случается, например авария на дороге, или вооруженный конфликт – виноваты ни Бог, ни Дьявол. Виноват он – Хаос. Даже сами люди в меньшей степени виноваты. Они просто слабы и немощны по сравнению с Ним. Сопротивляться желанию ударить обидчик гораздо проще реализовать, нежели не допустить мировую войну. Поэтому войны были и будут всегда. Открою ещё одну важную тайну тебе, может ты сам начал догадываться. Убийство может быть менее наказуемой, чем экзистенциальная пассивность.
- Экзо… что? – Прибывший, пытаясь осмыслить услышанное, машинально провел рукой по корешку ближайшей папки. Кожа на его пальцах тут же покрылась язвами и задымилась. Он сдержал стон.
- Э-к-з-и-с-т-е-н-ц-и-а-ль-н-а-я пассивность. В нашем деле данный приговор выносится каждому второму грешнику. Объясню простым языком. Это когда тебе глубоко насрать на абсолютно всё – на людей, на жизнь, на смерть. Они ведь даже не осознают свои косяки, для них всё в рамках обыденности. Ты можешь задуматься: «А причем тут Хаос?». А в том, что как раз-таки Хаосу насрать на всё. – Смотрительница сняла очки и начала яростно их протирать огненной тряпицей, отчего её адские зрачки казались ещё больше. - И такие существа, я их даже людьми не могу назвать, - она нацепила очки обратно и уставилась на Прибывшего, поправляя оправу на носу. - являются полнейшим воплощением Хаоса.
- Но вы говорили, что убийство менее страшно, чем экз… это. Но разве оно не является отражением Хаоса, ведь уничтожение чего-то существующее, по идее, одна из основных Его черт?
- Абсолютно, верно. Убийство тяжелейший грех, который останется пятном на всю судьбу. Но, во-первых, сколько убийств происходит в день? В среднем не больше 1% грехов приходится на это. Во-вторых, некоторые убийцы ещё при жизни начинают раскаиваться в содеянном. Часто же бывают случаи, что убивают убийцу – самооборону никто не отменял же. Поэтому уже полпроцента грешников-убийц заслуживают вечных мук Ада. Остальные полпроцента проходят Чистилище. Вспомни своего дружка, Сергея. Он же убил себя. Самоубийство ещё ужаснее обычного. Но он пытался сопротивляться всему тому Хаосу, что случался в его жизни. Поэтому и заслужил второй шанс. Ах да, ты же ещё этого не знаешь. Чистилище ничего не означает. Это просто второй шанс, так что ты с ним ещё возможно встретишься.
- А как он может исправить свою ситуацию, если уже умер? Не умирать от выпивки-то во второй раз уже не получится.
- Не получится. Но разве выпивка привела к такому исходу, а не его душевные терзания? Пока он их не исправит, не перестанет корить себя и винить судьбу в столь жестоком обращении с ним – он так и останется «сосланным в Ад». Но вернемся к нашей теме. Любой грех перестаёт быть грехом через слёзы и страдания. Тюрьмы в мире живых для чего нужны? Чтобы люди посидели в мученических условиях и задумались о своём поведении. Но тюрьма это лишь одно помещение, когда человеческий разум может находиться сразу в разных пространствах и измерениях. Вы все уже давно привыкли, что нельзя убивать и воровать, потому что это меняет одно измерение и оно сразу заметно. Отсутствие эмпатии и сочувствия задевает как минимум три пространства: одного человека, второго человека (которому и нужно посочувствовать), а также причина страданий второго человека. – В воздухе между ними замерцали три мутных переливающихся сферы. Одна сфера показала плачущего парня, сидящего на земле, вторая – того, кто прошёл мимо, а третья – причину страданий: парень сломал ногу и не мог идти. – Ни одна тюрьма не способна изменить это самое третье пространство. А если их больше, чем три? Если их десять, двадцать? Вот поэтому мы досконально изучаем дело каждого умершего, чтобы выставить ему справедливый приговор. – Женщина хлопнула в ладоши, и сферы превратились в одну чёрную папку, которой сразу нашлось место в ближайшем стеллаже. - Смотрим на человека, его поведение, его грехи, его раскаяния и искупления. У всего в жизни есть цену, которую придется платить уже после смерти. Тех, кто не совершал ничего страшного, но раскаивался даже в самых мелочах, отправляют сразу в Рай, без размышлений. Если этот человек ещё совершал добрые поступки великих масштабов, защищая тем самым других людей от влияния Хаоса, то его могли даже сделать Святым. Я вижу удивление на твоём лице. Ты думал, что все Святые были такими от рождения? Нет, исконная святость — это только Бог. И да, хоть мы находимся в Аду, мы никак не отрицаем Бога и не конфликтуем с ним. Рай, Ад, Чистилище – это всё одна структура. Это всё Посмертие. Просто мы занимаемся теми, кто точно не достоин Рая. Они либо напрямую направляются в Ад, либо мы направляем их в Чистилище. Дальше уже по ситуации, но это не твои заботы.
-Потому что я буду помогать вам здесь?
- Именно так.
- Но, если Ад полон, в чём смысл нашей работы?
- Закономерный вопрос, но довольно простой. Про Чистилище-то вспомни. Не все же оттуда уйдут в Ад, кто-то может отправится в Рай. А без нас они бы бродили как ты, слоняясь от боли и безысходности.
- А что с самим Адом? Он вообще освобождается?
- К сожалению, он освобождается с меньшей скоростью, чем к нам поступают новоприбывшие. В зависимости от степени вынесенного приговора, приходится ждать непомерно долгое время, которое точно не знаем даже мы. Это происходит естественно, само собой. Когда душа отмучила весь свой грешный срок, то она освобождает место. Честно, даже я не знаю, что ждёт грешника потом. Кто-то говорил, что отбывшие мучения сливаются в единую массу, чтобы не мешать одиночкам, кто-то говорил, что призрак просто растворяется, превращаясь в энергию. Может даже дождь – это всё очистившиеся души, которым суждено питать почву влагой. Но ладно, всю основу я, вроде, рассказала. Начнём работу. Смотри на тот стол.
Женщина указала своим старческим кривым пальцем в противоположную от стеллажей сторону. Пока длился обучающий диалог, они осматривали стеллажи. Число папок с бумагами невозможно было посчитать, имея даже бесконечное количество времени. Прибывший не успел дойти даже до половины стеллажей. Лишь сейчас идя к столу он осознал, что его личные муки уменьшились в половину. Даже тот самый нож под ребром исчез. Остались лишь общие болевые синдромы, но без конкретного проявления. Даже шуршание опарышей в теле прекратились. До сих пор Прибывший не мог поверить, что уже полгода как умер и находился в состоянии пустой души. И лишь только оказавшись здесь смог найти пристанище, где хотел бы провести все свои исправительные мучения. И так и случилось. Тот самый стол, к которому его звала смотрительница Ада, стал его рабочим местом. Туда постоянно прибывали всё новые и новые папки умерших. В большинстве случаев приговор был понятным – Ад.
За первый месяц трудовой мучительной повинности лишь одна грешница была удостоена второго шанса. Женщина была красивой и очень измученной – видно было, что она сильно настрадалась за свою жизнь. Прибывшему очень не хотелось отправлять её в Ад, но к счастью этого и не пришлось делать – она в жизни старалась делать только благие дела. Единственным грехом, послужившим причиной посещения Ада, стало самобичевание. В последний год жизни её руки опустились, ей стало невозможно тягостно от зря потраченных годах. Она всю жизнь боролась с Хаосом, но в конце концов её силы закончились, и она буквально умерла от истощения. Посмертным приговором стало Чистилище. Но все последующие грешники не имели счастья попытаться исправить свою судьбу. Шёл уже второй месяц, третий, четвертый, пятый, шестой. Полгода не было грешников, удостоенных Чистилища. Не смотря на такое количество грешников, работа шла спокойно. Дни сливались в бесконечную вереницу, где он был лишь функцией, гвоздём, на который вешали очередной чёрный ярлык осуждения. Он стал частью механизма: Прибывший изучал дела, отдавал смотрительнице, чтобы та отправила папку в соответствующее место.
1. Олег Петров, 42 года. Убийство на почве ревности. Зарезал жену и её любовника кухонным тесаком. Сам повесился в гараже через неделю после двойного убийства. О содеянном не жалеет. Приговор – Ад.
2. Инна Плюшева, 31 год. Систематическое воровство в супермаркете. Не из нужды, а «для остроты ощущений». Погибла, поскользнувшись зимой, когда убегала от охраны. Приговор – Ад.
3. Алиса Ветрова, 26 лет. Похоть, облечённая в манипуляцию. Сознательно разрушала семьи, доводила мужчин до разорения, чтобы насладиться их полным порабощением. Умерла от передозировки снотворным, подмешанных в вино одним из её любовников. Приговор – Ад.
4. Семён Коробов, 68 лет. Грех уныния и чревоугодия. Забросил всё, включая семью, и 20 лет просидел в кресле перед телевизором, объедаясь до отказа органов. Скончался во сне от остановки сердца, вызванной ожирением. Приговор – Ад.
5. Вадим Крутов, 29 лет. Гордыня. Травил коллег на работе, подставлял «друзей», считая всех ниже себя по интеллекту и положению. Разбился на своем спортивном мотоцикле, пытаясь доказать автомобилистам свое превосходство в скорости. Приговор – Ад.
6. Мария Степанова, 41 год. Гнев. Довела собственную мать до инсульта регулярными скандалами и унижениями. Погибла в результате бытовой ссоры – муж ударил её сковородкой по голове. Приговор – Ад.
7. Роман Лещевой, 35 лет. Алчность. Создал финансовую пирамиду, оставив без сбережений сотни пенсионеров. Был забит до смерти толпой обманутых вкладчиков у здания своего офиса. Приговор – Ад.
8. Эдуард Львов, 57 лет. Лень и предательство. Бросил инвалида-отца на произвол судьбы, чтобы «начать жизнь с чистого листа». Умер от банального аппендицита, так как ему было "лень" вызывать скорую. Приговор – Ад.
9. Виктория Плетнёва, 33 года. Зависть. Систематически травила соседку-фотомодель в соцсетях, а в итоге облила её лицо кислотой. Покончила с собой в тюрьме из-за травли сокамерниц. Приговор – Ад.
10. Артём Белов, 24 года. Холодное равнодушие. Прошёл мимо тонущего ребёнка, потому что «спешил на важную встречу». Погиб ровно через год, утонув на городском пляже, пока дежурный спасатель «отвернулся на минуту". Приговор – Ад.
11. Галина Орлова, 75 лет. Клевета и лицемерие. 40 лет была уважаемым педагогом, а дома тиранила семью и писала анонимные доносы на соседей. Умерла в одиночестве от инсульта, и её тело нашли лишь через две недели. Приговор – Ад.
12. Дмитрий Соколов, 47 лет. Осквернение памяти. Распродал с аукциона все фамильные ценности, включая фронтовые письма деда, чтобы купить Ролекс. Приговор – Ад.
И это был лишь один час работы из всех рутинных будней Прибывшего. Его стул в аду — это старый, скрипучий стул. Но когда он садится, из обивки выползают длинные, костлявые пальцы и впиваются ему в бёдра. Это не причиняет новой боли, но создаёт постоянное, навязчивое ощущение, что его держит чья-то мёртвая, терпеливая рука.
Но на седьмой месяц появилось новое дело, отличное от старых. Александр Воронин. Грех «Эмоциональная слепота». Человек, который всю жизнь думал лишь о мелочных вещах, его не интересовала ни сама жизнь с её красками, ни семья, которая, к удивлению, у того была. Была любящая жена, дочка и сын. Но самого мужчину больше ничего не привлекало в жизни. Эмпатия у него перестала существовать полностью как явление. Прибывшего бы это дело ничуть не смутило, если бы оно было как все. Эта же папка была белого цвета. Все остальные были чёрные. Он обратился к Смотрительнице Ада. Та взяла папку и прочла содержимое.
- Хм, понятно. Знаешь чья это папка?
- Эм, нет? – Прибывший не имел соображений на этот счет.
Смотрительница Ада подошла к нему поближе, в её взгляде впервые появилось нечто, напоминающее тепло. Она слегка приобняла его за плечи и сказала: «Это твоё дело, сынок. – Её голос звучал почти по-матерински. - Ты прошёл своё испытание муками. Белая папка означает, что тебе пора покидать Ад. Твои страдания окончены». Прибывший искренне поверил ей, впервые за долгое время он ощутил искреннюю теплоту в его сторону. Поверил так легко, как не верил никогда при жизни. Он заплакал.
- Помнишь, кстати говоря, женщину, которую ты отправил в Чистилище? Она тоже прошла испытание муками. Муж и жена воссоединятся на небесах. Бери её за руку и идите вместе в Рай.
-Потому что я буду помогать вам здесь?
- Именно так.
- Но, если Ад полон, в чём смысл нашей работы?
- Закономерный вопрос, но довольно простой. Про Чистилище-то вспомни. Не все же оттуда уйдут в Ад, кто-то может отправится в Рай. А без нас они бы бродили как ты, слоняясь от боли и безысходности.
- А что с самим Адом? Он вообще освобождается?
- К сожалению, он освобождается с меньшей скоростью, чем к нам поступают новоприбывшие. В зависимости от степени вынесенного приговора, приходится ждать непомерно долгое время, которое точно не знаем даже мы. Это происходит естественно, само собой. Когда душа отмучила весь свой грешный срок, то она освобождает место. Честно, даже я не знаю, что ждёт грешника потом. Кто-то говорил, что отбывшие мучения сливаются в единую массу, чтобы не мешать одиночкам, кто-то говорил, что призрак просто растворяется, превращаясь в энергию. Может даже дождь – это всё очистившиеся души, которым суждено питать почву влагой. Но ладно, всю основу я, вроде, рассказала. Начнём работу. Смотри на тот стол.
Женщина указала своим старческим кривым пальцем в противоположную от стеллажей сторону. Пока длился обучающий диалог, они осматривали стеллажи. Число папок с бумагами невозможно было посчитать, имея даже бесконечное количество времени. Прибывший не успел дойти даже до половины стеллажей. Лишь сейчас идя к столу он осознал, что его личные муки уменьшились в половину. Даже тот самый нож под ребром исчез. Остались лишь общие болевые синдромы, но без конкретного проявления. Даже шуршание опарышей в теле прекратились. До сих пор Прибывший не мог поверить, что уже полгода как умер и находился в состоянии пустой души. И лишь только оказавшись здесь смог найти пристанище, где хотел бы провести все свои исправительные мучения. И так и случилось. Тот самый стол, к которому его звала смотрительница Ада, стал его рабочим местом. Туда постоянно прибывали всё новые и новые папки умерших. В большинстве случаев приговор был понятным – Ад.
За первый месяц трудовой мучительной повинности лишь одна грешница была удостоена второго шанса. Женщина была красивой и очень измученной – видно было, что она сильно настрадалась за свою жизнь. Прибывшему очень не хотелось отправлять её в Ад, но к счастью этого и не пришлось делать – она в жизни старалась делать только благие дела. Единственным грехом, послужившим причиной посещения Ада, стало самобичевание. В последний год жизни её руки опустились, ей стало невозможно тягостно от зря потраченных годах. Она всю жизнь боролась с Хаосом, но в конце концов её силы закончились, и она буквально умерла от истощения. Посмертным приговором стало Чистилище. Но все последующие грешники не имели счастья попытаться исправить свою судьбу. Шёл уже второй месяц, третий, четвертый, пятый, шестой. Полгода не было грешников, удостоенных Чистилища. Не смотря на такое количество грешников, работа шла спокойно. Дни сливались в бесконечную вереницу, где он был лишь функцией, гвоздём, на который вешали очередной чёрный ярлык осуждения. Он стал частью механизма: Прибывший изучал дела, отдавал смотрительнице, чтобы та отправила папку в соответствующее место.
1. Олег Петров, 42 года. Убийство на почве ревности. Зарезал жену и её любовника кухонным тесаком. Сам повесился в гараже через неделю после двойного убийства. О содеянном не жалеет. Приговор – Ад.
2. Инна Плюшева, 31 год. Систематическое воровство в супермаркете. Не из нужды, а «для остроты ощущений». Погибла, поскользнувшись зимой, когда убегала от охраны. Приговор – Ад.
3. Алиса Ветрова, 26 лет. Похоть, облечённая в манипуляцию. Сознательно разрушала семьи, доводила мужчин до разорения, чтобы насладиться их полным порабощением. Умерла от передозировки снотворным, подмешанных в вино одним из её любовников. Приговор – Ад.
4. Семён Коробов, 68 лет. Грех уныния и чревоугодия. Забросил всё, включая семью, и 20 лет просидел в кресле перед телевизором, объедаясь до отказа органов. Скончался во сне от остановки сердца, вызванной ожирением. Приговор – Ад.
5. Вадим Крутов, 29 лет. Гордыня. Травил коллег на работе, подставлял «друзей», считая всех ниже себя по интеллекту и положению. Разбился на своем спортивном мотоцикле, пытаясь доказать автомобилистам свое превосходство в скорости. Приговор – Ад.
6. Мария Степанова, 41 год. Гнев. Довела собственную мать до инсульта регулярными скандалами и унижениями. Погибла в результате бытовой ссоры – муж ударил её сковородкой по голове. Приговор – Ад.
7. Роман Лещевой, 35 лет. Алчность. Создал финансовую пирамиду, оставив без сбережений сотни пенсионеров. Был забит до смерти толпой обманутых вкладчиков у здания своего офиса. Приговор – Ад.
8. Эдуард Львов, 57 лет. Лень и предательство. Бросил инвалида-отца на произвол судьбы, чтобы «начать жизнь с чистого листа». Умер от банального аппендицита, так как ему было "лень" вызывать скорую. Приговор – Ад.
9. Виктория Плетнёва, 33 года. Зависть. Систематически травила соседку-фотомодель в соцсетях, а в итоге облила её лицо кислотой. Покончила с собой в тюрьме из-за травли сокамерниц. Приговор – Ад.
10. Артём Белов, 24 года. Холодное равнодушие. Прошёл мимо тонущего ребёнка, потому что «спешил на важную встречу». Погиб ровно через год, утонув на городском пляже, пока дежурный спасатель «отвернулся на минуту". Приговор – Ад.
11. Галина Орлова, 75 лет. Клевета и лицемерие. 40 лет была уважаемым педагогом, а дома тиранила семью и писала анонимные доносы на соседей. Умерла в одиночестве от инсульта, и её тело нашли лишь через две недели. Приговор – Ад.
12. Дмитрий Соколов, 47 лет. Осквернение памяти. Распродал с аукциона все фамильные ценности, включая фронтовые письма деда, чтобы купить Ролекс. Приговор – Ад.
И это был лишь один час работы из всех рутинных будней Прибывшего. Его стул в аду — это старый, скрипучий стул. Но когда он садится, из обивки выползают длинные, костлявые пальцы и впиваются ему в бёдра. Это не причиняет новой боли, но создаёт постоянное, навязчивое ощущение, что его держит чья-то мёртвая, терпеливая рука.
Но на седьмой месяц появилось новое дело, отличное от старых. Александр Воронин. Грех «Эмоциональная слепота». Человек, который всю жизнь думал лишь о мелочных вещах, его не интересовала ни сама жизнь с её красками, ни семья, которая, к удивлению, у того была. Была любящая жена, дочка и сын. Но самого мужчину больше ничего не привлекало в жизни. Эмпатия у него перестала существовать полностью как явление. Прибывшего бы это дело ничуть не смутило, если бы оно было как все. Эта же папка была белого цвета. Все остальные были чёрные. Он обратился к Смотрительнице Ада. Та взяла папку и прочла содержимое.
- Хм, понятно. Знаешь чья это папка?
- Эм, нет? – Прибывший не имел соображений на этот счет.
Смотрительница Ада подошла к нему поближе, в её взгляде впервые появилось нечто, напоминающее тепло. Она слегка приобняла его за плечи и сказала: «Это твоё дело, сынок. – Её голос звучал почти по-матерински. - Ты прошёл своё испытание муками. Белая папка означает, что тебе пора покидать Ад. Твои страдания окончены». Прибывший искренне поверил ей, впервые за долгое время он ощутил искреннюю теплоту в его сторону. Поверил так легко, как не верил никогда при жизни. Он заплакал.
- Помнишь, кстати говоря, женщину, которую ты отправил в Чистилище? Она тоже прошла испытание муками. Муж и жена воссоединятся на небесах. Бери её за руку и идите вместе в Рай.
Конец…
(…или нет)
Страницы папки впивались в его сознание не чернилами, но жгучим расплавом стыда. Он не видел воспоминаний — он переживал их заново, как вечный возврат, где каждый миг его жизни оказывался не прожитым, а лишь пропущенным сквозь пальцы, как холодная вода. Он был не злодеем. Он был пустотой, вакуумом, где гаснут чужие улыбки и тонут детские голоса.
Прибывший повалился на землю, его тело пронзил давно забытый припадок, но в этот раз всё было гораздо хуже. Адский пол сжигал каждую частичку кожи: тело дымилось, шипело, корчилось, словно змея, пораженная электрическим током. Сквозь черепную коробку начали лезть тарантулы и каракурты, из ушей выползали чёрные мамбы. Каждая частичка цела пронзалась сотнями иголок, уходящими через тело в землю. Глазные яблоки выпучивались и лопались от давления. Вырастали заново – и снова лопались. Смотрительница Ада отвлеклась от своих стеллажей, взяла стул и села напротив прибывшего. Облокотившись назад, она закурила папиросу. Прибывший же мог только стонать от боли – ни один нерв не подчинялся своему носителю. И так продолжалось больше часа. Постепенно муки начали отходить. Неприкаянный призрак не сразу смог заговорить.
- Что… что это было. Нет, не что это было. А почему? Я же чётко видел своё будущее, где мы вместе с женой идём в Рай, где наши грехи отмучены. Почему это всего лишь… иллюзия? Я же как наяву видел эту проклятую белую папку?
- Какую белую папку? – Женщина выплюнула очередную докуренную папиросу и подошла к столу. – Эту папку что ли?
Прибывший поднял взгляд к смотрительнице. А точнее к тому, что было в её руках. Это была чёрная папка, в которой значилось: «Александр Воронин. Приговор – Ад».
- Но не может быть, я же буквально ощущал себя там, в этом видении… Почему это не правда??? – Мужчина разрыдался, сел и, обняв свои колени, начал качаться из стороны в сторону – Я же наконец-то всё вспомнил. Свою жизнь, свою жену, своих детей. Мы наконец-то были счастливы, почему этого не случилось на самом деле???
- Ишь как заговорил. Жена. Дети. – Смотрительница Ада язвительно скривила губы. - А при жизни тебе плевать было на них, ты думал лишь о собственной карьере. Сидел в своём кабинете лишь бы никого не видеть. Ты ведь не вспомнил главного, да? Как ты наконец-то купил себе Порше, от радости напился, а потом насмерть врезался в столб, пытаясь не сбить пожилую женщину. Только ты всё равно её задел, она скончалась в больнице. Ты…заслужил…свою… участь. – Женщина разъярённо растянула последнее предложение и швырнула папкой в Прибывшего. – Из-за тебя жена лишилась достатка, из-за тебя она умерла от голода, потому что всю еду отдавала своим несовершеннолетним детям. Вашим детям! Её единственный грех, что она подалась унынию при поиске работы. Поэтому она прошла Чистилище и давно уже в Раю. А вот твоё место здесь! И твоё видение не больше, чем плод твоей фантазии, разыгравшейся при виде своего дела. Хватит хныкать и приступай за работу. Ведь в Аду и так нет мест, тем более для таких, как ты.
